Реинкарнация

Одни из важнейших функций шаманов касаются проблематики смерти. Я, можно сказать, не соприкасалась с ней. Тем не менее, это не мешало мне с детства задаваться вопросами, что же происходит по ту сторону жизни. И вот, сейчас, когда я наблюдаю за собой изменения, похожие на шаманскую трансформацию, особенно часто ко мне стали приходить мыслеформы, касающиеся такой «страшной» темы. Снятся сны, в которых меня погружает в процесс каких-то ритуалов; присутствуют люди, вроде «учителей», «наставников», «советчиков», которые мне объясняют, что делать и для чего. Несмотря на специфические и зачастую неприятные вещи, переживаемые во сне, в жизни они вдохновляют меня на интересные размышления, приводящие меня к ощущениям вроде понимания и открытия.

***

Немногие мои близкие знают, что мой отец — человек очень тяжелого и невыносимого нрава. Это объективное мнение, так как его выражают и мама, и родственники, и наши семейные друзья, и родственники отца. К сожалению, характер его с каждым годом становится тяжелее, и надежды, что что-то измениться, и он начнет осознавать свое поведение, становится все меньше и меньше. Отец выражает собой мою самую мучительную сторону жизни. Наблюдая за ним и взаимодействуя, я открываю в себе неприглядные червоточины, в которые нет сил и мужества всматриваться. К страданию о своей личной природе прибавляется страдание за него самого. Когда он рядом, я вижу по его ежедневному поведению как выглядит очень некрасивая человеческая жизнь — корявая, искалеченная мнимыми целями и мотивами, иллюзиями, ленью собственной души. Я также погружаюсь в очень мутный страх, что я есть генетическое продолжение такой его жизни, и, осуждая его, в ту же секунду делаю шаг в ту же сторону.

У меня накопилось очень много наблюдений об отце, и довольно ценных — таких, которые в том числе открывают кое-какие загадки моей некоторой приобщённости к миру духов. Но эти наблюдения проходят пока под грифом «секретно» — слишком больная, личная тема.

Однажды, удрученно размышляя над итогами очередной стычки наших с ним внутренних демонов, мне вдруг ни с того ни с чего вспомнилось понятие реинкарнации. А именно: будто в буддизме есть вера в то, что человек после смерти перерождается в другую жизнь, и, зачастую, не факт, что снова в человека. Потом, вслед за воспоминанием о некотором религиозном мотиве, пришло другое, как недавно я гуляла в парке и познакомилась с одной девушкой, выгуливающей своего пса. Мы разговорились, и она рассказала, что два года жила в Тайланде, и ей пришлось как-то идти долгой дорогой в отдаленный буддийский храм. После трудной дороги, зайдя в храм, она крайне удивилась, обнаружив там черную собаку, и на вопрос, как она тут оказалась, монахи ответили ей, что та пришла сама. Они ей поведали, что, должно быть, эта собака — реинкарнированная душа, которая в прошлой жизни была человеком, но таким, который не сумел достойно прожить свою жизнь, и потому переродился в собаку.

Эти мысли зажгли во мне одну идею, схожую с внезапным пониманием. Я раньше не могла понять, почему в буддизме допускается такое, что в следующей жизни можно родиться не человеком, но животным, или насекомым, или даже бактерией. Какой в этом смысл? Ну, раз ты родился в этой жизни человеком, значит, уровень осознанности дорос до того, чтобы им быть — зачем тогда кидать его обратно, на более «низшие» уровни осознанности?

В последнее время, глядя на своего отца, я начинала допускать мысль, что это «начало конца» в том плане, что он уже не хочет жить телом, потому и делает все, чтобы не жить — ленится, не выходит на улицу, не моется, ест в кровати, целыми днями спит, лежит. При этом он остается в сознании, которое, к сожалению, он все больше и больше направляет на то, чтобы поругаться с близкими, придираться, ворчать и обвинять всех в том, что его ненавидят. Нет смысла оспаривать его слова, говорить, что это не так. Ведь его цель не в том, чтобы понять, что мы его на самом деле любим, а в том, чтобы в окружении найти доказательства ненависти к нему. В этом вижу его проекцию на нас: он сам, видимо, так разочарован в себе самом, что не может выносить это, и потому перекладывает ответственность за свою нереализованность на нас с мамой. Мне страшно это произносить, но я скажу: иногда меня посещала мысль, что лучше будет, если он скорее получит возможность переродиться, потому как я вижу, что он уже не выносит это старое немощное мужское тело, и тем более у него нет духа поддерживать его, жить. Да и само тело страдает от него не больше: папашины иллюзии, странные мотивы по жизни привели к тому, что его тело болеет, и, вряд ли оно благодарно ему.

Но в кого может переродиться мой отец? Мне бы хотелось, чтобы ему было дано новое тело, такое же красивое и сильное, каким оно было в этой жизни, и он снова бы попытался пройти свой путь, но при этом приумножив богатства своей души. И вот тут я вдруг поняла — вот, вот о чем, вероятно, говорят буддисты!

Невозможно. Невозможно жить в таком теле, которое не соответствует твоей душе. У отца сейчас такой образ жизни, что ему бы впору жить в конуре. Он так и живет. Пока он всю зиму и весну был рядом с нами, он только спал на диване, и мама каждое утро готовила ему есть и подносила к его кровати. Тарелку он ставил всегда на пол. Тут же лежали его другие вещи. Его не беспокоила неряшливость и грязь. Я часто лезла к нему с эмоциональными вопрошаниями, отчего он таким стал, и получала знатного пинка и оскорбления, чтобы не лезла в его жизнь. Он каждый раз яростно утверждал, что не хочет ничего делать, и он живет так как живет, и что «заслужил право» отдыхать на пенсии. И теперь мне почему-то буддийские представления кажутся не такими уж причудливыми…. Если, имея тело человека, ты не сохранил дух, чтобы жить как человек, но его лишь хватало на такую жизнь, которую ведут собаки, то в таком случае, почему бы тебе не переродиться… в собаку?

Это может показаться циничной, унижающей перспективой. Но, повторяю, наблюдая за таким человеческим существом как мой отец, я вдруг начинаю понимать, что в этом кроется исключительная гуманность. Ну, нет у тебя духа даже для того, чтобы каждое утро вставать и умываться, чистить зубы, и тебе нравится такая жизнь — тогда зачем же мучиться? Пожалуйста, получай тело собаки. Если не получился удачный человек, то, может, собака будет ничего? Собака — это очень значимое существо. Очень.

Возможно ли, что реинкарнация — это по сути передвижение духа по сосудам тел? И каждому сосуду соответствует свой дух.

Все эти размышления вдруг подвели меня к более острому осознанию, как важно ежедневно стремиться духом быть лучше. Если я в этой жизни удостоилась чести быть человеком, то зачем же тогда лениться? Ведь кто-то может решить, что задачи нынешней жизни оказались тебе не по плечу, и в следующей жизни тебя попросту “понизят в должности”.

Этот пост я бы, наверное, не написала. Хотя я часто продумывала обо в сем этом. Но мне сегодня снился сон. Будто я прихожу в дом своих родителей, и мой отец кидается на меня с хулой; он ругает меня, бранит, материт самыми последними словами, и за его поведением я чувствую то, что часто и в жизни: злобу и ненависть, желание сделать больно словом и уязвить, вывести на эмоции, посмеяться над тем, что выражаешь. Я уже давно для себя определяю это как «Не-мой Отец»; проще говоря, как-то формирую установку, что со мной через него говорит что-то другое, но только не он сам, потому что я не могу даже допустить, чтобы он сам действительно так относится ко мне. Во сне, как и в жизни, я стараюсь не поддаваться на провокации и выжидаю, терплю, когда мимо меня пролетят все стрелы с гнойными наконечниками; я жду, когда уйдет «НЕ-Мой Отец». И он уходит: некая энергия всего самого негативного в папаше уходит, в виде какого-то нервного мужика — человека, — но вместо него остается пес, дворняга. Он калачом лежит на полу и виновато поднимает часто ко мне глаза, и его тело слегка подрагивает. Я подхожу и глажу его, глажу, и не хочу уходить от него, чувствуя, что это и есть мой отец, настоящий, пусть и в теле дворового пса, но зато я чувствую от него любовь, и невозможную тоску и страх, что я уйду от него, брошу его, перестану гладить, и, возможно, оставлю его с тем, кто приходит и остается в нем.

Этот сон подает мне желание позвонить ему. Я хочу позвонить ему и услышать своего настоящего папу. Хотя, вероятнее всего, я услышу недовольный голос и претензии. Но мне бы сквозь это просто вслушиваться в того, кого я чувствовала в собаке. Сквозь ругань, погань касаться отцовского нутра. Пусть собака. Отец бывает, пусть реже и реже, в нормальном состоянии, и, как правило в такие периоды он часто просит, чтобы я была рядом и не уходила. Он любит, когда я его глажу. Он сам берет меня за руку и гладит. Или незаметно для меня, пока я пялюсь в экран телека, возьмет меня за пятку в носке, и большим пальцем бессознательно водит по ступне. Так мы смотрим вместе.

***

Вспомню и обратное. В 2018 году у меня было долгое взаимодействие с одной собакой, которую мне дали в попечение, пока хозяин болел и поправлял в больницах здоровье. Собака своенравная, абы кого к себе не подпускает. Мне пришлось с ней быть в самый тяжелый период своей трансформации, и я не раз вспоминаю этого пса как существо, которое ежедневно спасало меня, было рядом, учило духу. Я скажу прямо: в тот год никто меня так не поддерживал, как этот пес. Он ничего не делал. Но через него ко мне пришло очень много важных умений, именно таких, которые необходимы шаману. Я имела возможность наблюдать, как живет животный дух и чему он может научить меня, человека. И прежде всего — это преодолевать страх — раз, и быть живым — два.

И теперь я думаю: ведь Альт может быть таким же воплощением чьей-либо души, с которой я встречалась в прошлых жизнях. Возможно, мы оба когда-то были людьми, но теперь наши телесные оболочки на разных уровнях возможностей. Он — пес, а я — человек. Но отдаляет ли это нас? Мог бы он меня научить тому, чему научил, если бы был человеком? Не думаю.